Облезлые стены
Иду домой. Поздно. И никого нет. Зря я так на долго задержалась на дискотеке... Хотя нет, не зря. Все-таки потанцевала с Хилько, а это дорого стоит.
В течении дискотеки мать звонила раз пять. Я говорила, что через десять минут уже иду домой, что все просто замечательно... А на самом деле мы обливались пивом и вдыхали сигаретный дым. Мать отчаялась загнать меня по раньше домой и, судя по всему, лягла спать. Что ж... Мне было это на руку.
Я шла по улице и фонари уже начинали гаснуть. Меня немного шатало от выпитого пива. Дискотека получилась,что надо. Но удовлетворения не было. Душно. Противно. Пыльная у меня жизнь на самом деле. Полная чепухи, гурбых развлечений и пустых бутылок. Тошнит от этого.
Я прикрыла глаза, продолжная идти. Мне на удивление скучно жилось. До боли скучно. Полная семья, друзья... Даже вон, Хилько на меня внимания обращать начал. Девчонки обзавидуются... Но все это было скучно. Оно надоело. Мне не было хорошо от этого. Кажется, что я всего добьюсь, если захочу. Мне некуда стремиться. У меня есть все, что надо для полного счастья.
Кажеться, надо радоваться такому повороту событий. Но нет. Я чувствовала, что тупею. Тупею от всей этой скуки. Мне нужен смысл. Мне необходима цель, мне должно чего-то не хватать...
Я не дома. Это - не дом. Дом это там, где хорошо. Где по настоящему хорошо, а не где от этого "хорошо" начинает мутить и к горлу подкатывает тошнота.
- Эй, далеко собралась?
Я его не заметила. Это был высокий, но худой парень, лет двадцати пяти. Растрепанные, длинные волосы прикрывали глаза, рубашка была порвана на локте, а потертые лжинсы не видели мыла уже несколько недель.
Дура я, дура. Мне бы заорать, броситься бежать. А я замерла, как вкопанная, тупо смотря на стоящего парня.
Губы его изогнула кривая ухмылка.
- Что, цыпочка?.. На меня, красавца, загляделась? Ну ты не на лицо смотри. Ты ниже смотри.
С этими словами он почти по кошачьи прыгнул ко мне. Цепкие пальцы сжались на плече. Я попыталась вскрикнуть, но второй ладонью он зажал мне рот.
- Не сопротивляйся, девочка. Тебе понравиться, обещаю.
От него пахло перегаром и чесноком. Я не переносила эти запахи. В голове все смешалось: день, ночь, улица, помещение...
Кажется, он затащил меня в подъезд и поволок по лестнице. Я обвисла в его руках, как тряпка. А кто я, в сущности?.. Тряпка. Тряпка и есть. Половая тряпка, которую выжали и повесили на батарею, сушиться.
Он затащил меня в однокомнатную квартиру.
Запахи пота, алкоголя, сигарет и грязной еды смешались во едино. Меня вывернуло.
- Черт! - выругался парень и дал мне по лицу. - Сука...
Ухватив меня за шиворот он поволок в ванну. Открыл кран и сунул мою голову под воду. Холод немного освежал. Терпкий привкус на губах был до невозможности противен. Страх превратился в какую-то непонятную обреченность. Мне было все равно. Мне действительно было все равно.
Он вновь поволок меня в комнату и повалил на диван. Тело мое стало ватным, чужим. Звуки удалялись все дальше, я видела его лицо как в тумане.
Ко мне пришла мысль, что если бы его вымыть и причесать, он был бы симпатичным. У него были резкие, но довольно приятные черты лица, ярко голубые глаза и тонкие, кошачьи губы. Красивые черты... Мне всегда такие нравились в парнях. Они были просты. Просты и легки на подъем. Они всегда шутили на всевозможные темы и с ними было приятно общаться. Было бы больше таких в моей жизни. Было бы... А не эти козлы, которые только и думают о том, как бы выпендриться, доказать, кто круче.
- Дура, ты чего? - он перестал меня раздевать и тупо уставился на мое лицо. Я едва заметно улыбалась. Кончиками губ. Обреченно.
- Хватит так смотреть. Я тебя сейчас выебу, вот посмотришь!
В его голосе послышался страх. Самый настоящий, неподдельный страх. Он смотрел на меня, а я на него. Его красивые, голубые глаза все больше и больше округлялись. Дыхание учащалось.
- Хватит!
Он вновь меня ударил. Я почувствовала соленую кровь на губах. Ее вкус вовсе не казался противным. Он казался единсвенным настоящим, что было в этом бесконечном, душном сне.
Парень отскочил от меня, отошел к стене. Потом отвернулся. Повисла пауза.
Я наконец оглядела комнату. Белые, поцарапанные и кое-где облупленные стены, покрыте трещинами. Вздувшийся паркет, скрипучая кровать да деревянна тумба. И это все.
Он стоял посреди всей этой пустоты. Такой же пустой.
Я словила себя на мысли, что он чудно гармонирует со своей комнатой. Он был тут своим. И это было... настоящим?
Страх прошел. Прошла и обреченность. Осталося лишь вкус собственной крови на губах. Я знала, что он меня не тронет. Уже не тронет.
- Больно? - его голос дрожал. Он вновь обернулся ко мне, все еще не решаясь подойти.
- Больно.
- Прости.
Новая пауза.
- Прощаю.
Я сидела на кровати, полураздетая, с разбитой губой и всклоченными волосами. Я сидела и счастливо улыбалась.
- Есть хочешь?
Глупый вопрос. До безумства глупый... Но я рассмеялась его такой наивности и растеряности. Он зло посмотрел на меня и ушел на кухню, вернувшись с двумя кружками чая.
Мы болтали до утра. Просто сидели и разговаривали в этих облупленных стенах, полных пустоты и одиночества. Мы смеялись, шутили. Вроде бы, даже целовались...
Мне было хорошо. Мне действительно было хорошо. У него были голубые, настоящие глаза. И приятный голос. Он был прост и тем не менее прекрасно гармонирывал со своей комнатой...
Все это до безумства знакомо. Все это знакомо до невозможности... И кровать, и паркет, и стены, и тумба... Оно все шепчет, что сейчас я и впарвду дома. Мучительно знакомое чувство вновь обретенного настоящего. Чувство счастья.
Утром он проводил меня до того места, где мы вчера встретились. Точнее, где он вчера на меня напал. Чмокнул в щеку, пожелал удачи. Так естественно. Так непренужденно. Развернулся и легкой походкой скрылся за поворотом.
Я не помню, как дошла до дому. Позвонила в звонок. Дверь открыла мама, обнимая, плача и причитая. Я окунулась в свет евроремонта, в причитания матери и в осуждющие взгляды отца.
- Почему же ты так долго, девочка моя, а? Почему же не позвонила, не предупредила? Мы с папой всю ночь не спали, старались вызвонить тебя...
- Доченькая, почему ты плачешь? Стыдно тебе стало, да?.. Ну не плачь, мы с папой на тебя не сердимся...
А я думала об облезлых стенах и скрипучей кровати.
